Перейти к содержанию

tim2813

Постояльцы
  • Постов

    5 482
  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Победитель дней

    415

Весь контент tim2813

  1. Устал крутить? Устал катить!
  2. И здравствуй, Вишера! Хотел сразу встать за устьем Улса на месте бывшей деревни Усть-Улс, но Вишера оказалась рекой хоть и большой, но ни разу не медленной. Своенравная и сильная Вишера понесла меня левой протокой мимо Улсовского острова, так что мне пришлось прилично выгребать против течения к правому берегу. С трудом причалив к отмеченной на карте стоянке, к сожалению, обнаруживаю, что она совершенно непригодна для обустройства лагеря. На небольшой полянке разбросано множество камней и ям, оставленных весенним половодьем. Стронувшись, от урочища Усть-Улс выцеливаю на острый мыс острова Большой Еловый. Ювелирно сплавляюсь вдоль берега и нахожу живописную стоянку. На высоком берегу, перед стеной нетронутого леса расположилась прогалина, покрытая луговыми травами, которые пахнут совершенно одуряюще. В кроне кедра несколькими голосами заливается дрозд, невдалеке хрипло крякает коростель, мальки хариуса выпрыгивают из воды за мушками. Впервые за эти семь дней похода за стенами палатки я слышу комаров, которых раньше заглушала вода. Вишера течёт быстро и бесшумно.
  3. Отплываю от Золотанки и Улс несёт мой плот дальше. Проплываю под массивным и скрипучим вантовым мостом для лесовозов, который выглядит непривычно для этих диких мест. За мостом словно из воды вырастает камень Горныч – один из наиболее высоких скалистых утесов на Улсе. Течение Улса постепенно успокаивается, и через дельту с островами я втекаю в Вишеру. Небольшие живописные скалы, прозрачные шумные ручьи, текущие с Кваркуша, многочисленные острова и протоки, шумные перекаты с наваленными в случайном порядке камнями – таким я увидел Улс. Сколько раз я просил Улс показать верную протоку, сколько раз я заклинал провести между камней! И ведь Улс показывал и проводил! Спасибо тебе, добрый Улс, и прощай!
  4. На самом деле, это иллюзия. Весь этот лес, что ты видишь, это вторичный лес. Первозданные леса были вырублены подчистую и не раз. История Вишеры и её притоков (Улсуй "Нижняя река", Велсуй "Верхняя река" - это череда открытий и забвений. Манси, коми-язьвинцы, коми-пермяки здесь жили и раньше и поселения их были более многочисленными. По этим рекам поднимались с целью торговли и, если повезёт, грабежа, новгородские ушкуйники. Здесь шли, после падения Новгородской республики, войска Ивана Третьего усмирять ханты-мансийскую Югру, которая вскоре станет основным источником пушнины и доходов для Москвы. Затем наступила полоса забвения о Вишере, которая прервалась в конце 19-го века, когда здесь были обнаружены месторождения первоклассных железных руд и золота. Местные жители, которые раньше занимались только охотой и рыбалкой, переквалифицировались в заготовку угля для Кутимского чугунолитейного завода, который давал миллион пудов чугуна в год. По берегу Улса была построена узкоколейная железная дорога, по которой чугун вывозили до пристани в Усть-Улсе. На реке были устроены водомерные посты, расчищен фарватер для судов с углем для литейных печей. Всем этим управляло франко-бельгийское акционерное общество. После революции 1905 года правительство не стало продлевать концессию (аренду земель и ресурсов), по слухам, потому что французы тайно добывали и переправляли золото внутри чугунных чушек. Иностранцы ушли, взорвав печи и разобрав узкоколейку. Затем наступила полоса забвения. О Вишере и Улсе вспомнили в конце 30-х годов, когда на территории Вишерского отделения СЛОНа (Соловецкие лагеря особого назначения), а позднее Вишерлага, силами заключенных стал строится Красновишерский целлюлозно-бумажный комбинат. Старые и новые населенные лагпункты-леспромхозы стали наполняться спецпереселенцами - раскулаченными крестьянами, финнами, поляками, немцами Поволжья, крымскими татарами. Леса вырубались и сплавлялись молевым сплавом по Улсу и Вишере. Об этом можно почитать у Варлама Шаламова в его антиромане "Вишера". А о поисках алмазов есть рассказ "Алмазная карта". Вишерский ЦБК дожил до 2000-х. В 60-70-е годы на притоках Вишеры Колчим и Щугор была пущена драга по добыче алмазов, которая работала даже после открытия кимберлитовой трубки в Якутии, потому что давала до 200 тыс. карат промышленных алмазов в год. Дотянуло общество "Уралалмаз" тоже до 2000-х и скончалось, когда страна подсела на нефтегазовую иглу. Фото Тимура Харитонова. Сейчас, в бассейне Вишеры вся человеческая деятельность - это скудные лесозаготовки, которые уже вплотную подобрались к границам Вишерского заповедника, пара приисков на Саменке и Сурье, редкие рыбаки и туристы. Так что для Вишеры и Улса снова наступила полоса забвения. А природа так быстро затягивает следы человека, что всё время кажется, что эта дикая красота здесь была испокон веков.
  5. За бортом проплывает поляна бывшей деревни Двадцатка, а после неё за лесом вырастает гигантская сине-зеленая арка хребта Золотой камень, покрытая пятнами снежников. На широком плёсе напротив деревни Золотанка дует северо-западный ветер, который меня удачно прибивает к пристани у поселения. Иду по улице вымирающей, на первый взгляд, деревни, в которой зарегистрировано около пятидесяти человек. Деревня Золотанка – это единственное на сегодняшний день поселение, где ещё обитают люди. Ищу глазами сине-красную будку таксофона, но вижу не только покосившиеся бараки, но и новые дачи красновишерских дачников, новые лодки старинной конструкции “душегубка”, по пути даже попался гостевой дом “Zolotanka” для туристов, которые хотят побывать на Кваркуше. Золотанка пытается жить. Наконец, искомый таксофон найден, и связь с домом восстановлена.
  6. Просыпаюсь с первыми лучами солнца. А организм уже приготовил свой ответ на седьмой день предельных нагрузок без выходных. Полнейшая апатия, слабость. Сознание накрыло туманом, как похмельем, но без головной боли. Ноги дрожат от веса тела, руки дрожат от веса кружки. Кажется, поднимается температура, поэтому ни сил, ни желания лежать пластом в палатке, которая скоро станет баней, нет. Поэтому кое как готовлю горячий кофе, овсянку, жую шоколад при полном отсутствии аппетита и начинаю собираться. По оптимистичному плану, который я нарисовал дома, я ещё четыре дня назад должен был выйти на связь. Более-менее придя в себя, отталкиваюсь шестом от берега и говорю: “Земля прощай” и в этот раз уже не забываю добавить: “В добрый путь”. “Улс, ты же добрый и сильный и хороший, неси меня, мой хороший, как драгоценную ношу” – уговариваю я воду. И Улс несёт мимо безымянных островов, мимо острых скал, а за зеленой стеной тайги встает гора Пелины уши, внутри которой погребен богатырь Пеля и только его уши торчат над лесом. “Ты неси меня, река, за крутые берега…”
  7. Да, так оно и есть. Первые пять-десять минут после прибытия на стоянку наступает тишина. Затем появляется она. Мошкара. Мелкий, грызущий заживо гнус, который лезет в глаза, уши, нос; от которого не спасает репеллент, а только накомарник. После общения с этими животными я понял, откуда взялось слово "гнусно". Именно так она вгрызается: гнусно, подло, изподтишка. Зато, когда прилетают комары, мошкара куда-то пропадает и прячется по кустам. Поэтому комаров я люблю, не убиваю, а ловлю и отпускаю на свободу.
  8. Солнце стоит ещё довольно высоко, но пальцы на шесте от постоянного напряжения разгибаются уже с трудом, поэтому встаю на ночёвку на небольшой полянке, после бывшего поселка лесозаготовителей – Новой Двадцатки. На ужин сегодня восстанавливающий силы гороховый суп-пюре с гренками и чай с малиной и дикой смородиной, которую удаётся найти возле стоянки. Смотрю карту и вижу, что сегодня пройдено по Улсу чуть больше 40 км. Неплохо для первого дня полноценного сплава. Завтра нужно попытаться причалить у Золотанки – единственного поселения на Улсе, найти там телефон и попытаться выйти на связь с цивилизацией. …холодно. Несмотря на сильную усталость, иду купаться, а потом, как в детстве, греюсь у костра в трусах. Даже комары привыкли ко мне и больше не кусают.
  9. Звезда ГРМ.
  10. По левому берегу в Улс впадают чистейшие шумные ручьи и речки, бегущие вниз с Кваркуша. На правом берегу возвышается, словно спина зеленого медведя, лесистый Антипин гребень, который обрывается в воду бело-синими скалами. Слева устремляется в небо вершина Пай-мык, уже почти свободная от снега. Фотографировать все красоты довольно сложно, потому что у основания скал попадаются, словно большие речные чудовища, оскользкие валуны, которые обтекает быстрая вода. Приходится то и дело бросать фотоаппарат и хвататься за шест. Плот стремительно идёт по Улсу, я разговариваю с рекой, прошу показать правильный путь в лабиринте островов, а в награду пою песню. Ошибся я только перед устьем самого полноводного притока Улса – рекой Кутим. Улс багоразумно повёл плот в левую узкую протоку, я же посчитал, что правая шире, а значит, верней. Широкая протока окончилась свежепринесенным, ещё зеленым стволом, и я едва успел выпрыгнуть на остров и погасить скорость плота, который стремился нырнуть под дерево. Тапочки мои при этом разлетелись в разные стороны, но их я тоже успеваю спасти.
  11. На следующий день, собрав лагерь, перебираюсь на плот. Поначалу неуверенно, но потом с всё большей сноровкой орудую шестом, то отталкиваясь от дна, то действуя шестом, как веслом. Внизу под плотом мелькают разноцветные камни, по берегам открываются небольшие скалы. Местами виден величественный заснеженный хребет Кваркуш. Улс постоянно разбивается на протоки, огибающие многочисленные острова. Возле островов часто присутствуют неглубокие плёсы, которые со скрипом, но нигде не застревая, плот всё же проходит.
  12. Эта дорога, которая ещё пару-тройку лет назад была проходима на эндуро, теперь представляет определенные сложности. Думаю, что именно из-за таких "маршруток" и людей, которые занимаются "заброской", поход на Инзерские Зубчатки на мотоцикле - это теперь сплошная авантюра. https://m.vk.com/clip-183102237_456239131?list=4a8d49b819f66e839d&from=wall-183102237_550
  13. Маршрутка в окрестностях поселка Тирлянский, Южный Урал.
  14. Часть третья. Доплыть. Разбив лагерь и напившись горячего чаю с сушками, понимаю, что силы ещё есть, а вот времени остаётся не так уж и много. Слишком много его ушло на Большой Лямпе, поэтому, едва передохнув, выхожу по тропе вдоль ручья Жигалан, чтобы посмотреть на уникальное место хребта Кваркуш – Жигаланские водопады. Тропа поднимается вверх по чаще, через буреломы и заболоченные низинки. Заблудиться здесь сложно: то там, то здесь на деревьях заметны красные полосы маркировки, но видно, что по самой тропе давно никто не ходил. Иногда тропинка выводит к ручью и, глядя на огромные завалы из принесенных водой деревьев, понимаешь, какая у Жигалана весной бывает силища. Попадаются и разрытые медведем муравейники, поэтому иду по лесу, периодически посвистывая или покрикивая. Дорожка выводит к бывшей автомобильной дороге вдоль Улса и указателю с названием городов. Мост через Жигалан давно смыт водой. Тропа забирает всё круче и уже издалека слышен грохот первого каскада Жигаланских водопадов. Всего их пять. Солнце разбивается в мириадах падающих капель. Поднимаюсь ещё выше и вижу второй каскад. Бешеная вода вырывается из узкой теснины белым столбом. Найти место для хорошего снимка довольно непросто: любая ошибка на скользких, покрытых мхом камнях, может стоить жизни. Из последних сил добираюсь до третьего каскада. Это уже не вода, это какая-то новая природная стихия: смесь воды и воздуха, обладающая дикой неудержимой силой. Струи воды летят вниз и разлетаются, словно локоны речной красавицы по ветру. Со скалы напротив водопада, сквозь ветви елей и кедров просвечивает обманчиво близкий Главный Уральский хребет. Сильно болит правое колено, повреждённое ещё на Зигальге, поэтому на пределе своих физических возможностей, приспособив для ходьбы суковатую палку, спускаюсь к лагерю. А там сегодня праздничный итальянский ужин: спагетти, жареная на костре колбаса и горячий капучино. Buon appetito, signore (Буон аппетито, синьоре)! Grazie!
  15. Хотелось бы немного отойти от темы и пояснить о выборе маршрута по Большой Лямпе. Основная цель похода - это сплав по Улсу и Вишере. С точки зрения заброски оптимально было бы начать от полуразрушенного автомобильного моста через Улс. Для мотоцикла, даже дорожного, дорога и мост не представляют особых сложностей. Фото Павла Распопова. Но через 8,5 км створ Улса перегорожен упавшими деревьями. Весной и в начале лета тропу для обноса и окрестный лес сильно затапливает. Фото Павла Распопова. Ниже завала в Улс впадает Сурья и Большая Лямпе. Последняя и была выбрана в качестве наилучшего пути к Улсу, как более полноводная, чем Сурья. В качестве альтернативы был ещё путь до разрушенного моста через Жигалан и по тропе вдоль Жигалана (на некоторых картах она есть). Сама тропа оказалась редко используемой и заваленной крупными деревьями.
  16. Может быть, потому что у меня их нет Можно было бы порассуждать о плюсах и минусах текстильных ремней с храповиком и багажных резинках, но я стараюсь лишний раз не дергать средства из семейного бюджета на свои хотелки. Отсюда и багажные резинки, которые не жалко и можно порезать на куски, крепеж плота из старой мотокамеры, не катамаран, а бублики, на которых зимой гоняют с горы дети, самодельная одежда. Да и мотоцикл, блин, китайский, а не Хонда или Ямаха Не все в этом мире решается техническими средствами. Как сказал дядя Яша: "Ездят не мотоциклы, а люди".
  17. С утра завтрак чемпионов: овсянка с кофе и шоколад. Погода продолжает радовать своим высоким, синим небом и редкими облаками, поэтому после разминки, пока не прошла бодрость, сразу приступаю к водным процедурам. Где по пояс, где по колено иду со штурмовым рюкзаком в разведку по реке, просматривая опасные места: расчески, затопленные деревья, валуны. Прошел 200 м до отмели. После десяти минут в холодной воде ноги коченеют, после двадцати полностью теряют чувствительность. Уже не холодно, просто передвигаешь по дну резиновые ступни. Возвращаюсь по берегу к плоту, восстанавливая кровообращение в ногах. Разжигаю небольшой костер и постепенно отогреваюсь. Теперь иду по реке с плотом. Река читается: вижу, где сильнее струя, направляю плот так, чтобы течение само снимало его с перекатов. Без проблем дохожу до рюкзака. Первый длинный левый поворот пройден. С тяжелым рюкзаком за плечами решаю срезать излучину, но упираюсь в болото. Поворачиваю к реке, но слишком резко и снова выхожу к своему лагерю. Точно! Я же забыл снять с деревьев бельевую веревку и попрощаться с этим местом. Следующий длинный правый поворот прохожу точно так же, как предыдущий, разведывая реку со штурмовым рюкзаком и веслом, которое использую, как палку. Лямпа стала шире и спокойнее, поэтому креплю моторюкзак на плот и, контролируя плот на стремнине шестом и веревками, довожу его до конца поворота. Не хотелось садиться на мель, поэтому иду не по разведанному перекату, а сдвигаюсь ближе к центру, и неожиданно попадаю в глубокую впадину. Ледяная вода по грудь. Течение здесь не особо сильное, но стоит попытаться из неё выйти, как струя заталкивает плот обратно в центр. Наконец, я вижу прямой участок устья Большой Лямпы и текущий впереди Улс. Выбираюсь на берег за упавшей сосной, но холода уже не чувствую, или я к нему адаптировался, или это от радости, что я прошёл Большую Лямпу. Я прошёл Большую Лямпу! Не проехал мельком, не проплыл, следуя течению, а прошёл, изучив каждую излучину, каждую линию, как возлюбленный познаёт каждый изгиб тела своей любимой. Спасибо тебе красивая, вздорная и стремительная Большая Лямпа! Не забуду тебя никогда. Буду помнить, чему ты меня научила. С тобой я стал старше ещё на одну жизнь. Гружусь на плот и впервые за пять дней путешествия без особых проблем проплываю 50 м, чтобы причалить на левом берегу Улса сразу за устьем его небольшого притока Жигалан. Перейдя Жигалан вброд, разбиваю лагерь на обустроенной стоянке.
  18. Чтобы клич был виден, лучше создать отдельную тему
  19. Следующий день начинается с сильного тумана. Похоже, что в этой долине, зажатой между Главным Уральским хребтом и хребтом Кваркуш, это совершенно нормально. Сильно болят мышцы рук и поясница, поэтому мне не пришлось долго себя уговаривать, чтобы провести в спальнике ещё пару часов. Размявшись и зарядившись овсянкой с шоколадом и горячим кофе, вброд перехожу на правый берег Лямпы. Набиваю чехлы от тюбингов камнями и шаг за шагом перемещаюсь по диагонали к левому берегу. Особо тяжко пришлось на основной струе. Вода поднимается выше пояса, якоря не достают до дна, а онемевшие ноги совершенно не ощущают камней под ногами. Всё же выхожу на спокойную воду. Освобождаю чехлы от камней и довожу плот до отмели перед завалом. Планирую после обеда вычерпать воду из бубликов и расчистить отмель от крупных камней, чтобы протащить через неё плот. В одиночку удержать плот на стремнине, которая кипит всеми оттенками белого, будет невозможно. “Весело надо! На кураже!”- подбадриваю себя и приступаю к растаскиванию самых крупных камней на отмели перед поворотом. Рядом грохочет поток, зажатый между упавшими бревнами и отмелью. Всё же сквозь шум воды слышу, как вверх по течению с самолетным гулом поднимается аэроглиссер с теми самыми рыбаками, которых я встретил перед началом сплава у моста через Лямпу. Втроём мы попытались провести плот через самую стремнину поворота. Они удерживают плот веревками, а я приподнимая, снимаю его с мели и провожу в притирку с камнями. Валы воды захлестывают бублики и стремятся подмять плот. С трудом, но мы прошли это опасное место. Кроме непосредственной помощи, рыбаки обещали послать смску жене, что я ещё не утонул и дали в придачу хлеба и домашнего сала. Северные люди! Собираю лагерь и переношу вещи до плота, а затем переправляю через небольшую, но глубокую старицу. Несу вещи в две ходки до третьего на реке поворота, снова щедро заваленного деревьями. Упираясь шестом в дно, провожу плот к правому берегу до отмели. Основной стрежень реки прижимается к левому берегу, поэтому по правому берегу иду без особых усилий, периодически выбираясь на берег, чтобы ходьбой вернуть чувствительность онемевшим от холода ногам. Преодолеваю поворот с завалом и прохожу ещё метров сто по перекату. Течение уходит по диагонали к расческе на правом берегу. Решаю разбить лагерь на левом, потому как следующий длинный поворот будет левым. Пришвартовав плот, иду за вещами. Берег совершенно непроходим. Завален буреломом и заболочен, поэтому четыре раза брожу реку с рюкзаками. Сил это отнимает неимоверно много. Наконец разбиваю лагерь и смотрю карту. Сегодня пройдено 400 метров. До Улса, где вода спокойнее, осталось ещё 600 м. Это просто замечательно! Поэтому сегодня праздничный ужин из свинины с овощами, свежего хлеба, сала и, конечно, душистого чая.
  20. С мыслями о том, чего мне будет стоить каждая ошибка на непредсказуемой и бурной реке, возвращаюсь в лагерь, где переодеваюсь в сухую одежду и развожу жаркий костер. Ближе к вечеру переношу стоянку ниже по течению. За день пройдено 300 м, осталось ещё 1000 м. Пусть, медленно, но верно я иду вперёд, больше не уповая на удачу. Только на расчет и тяжкий труд. Завтра штурм завала. …долго не могу уснуть. Похоже, что весь этот поход оказался одной большой ошибкой. В голову лезут разные черные мысли. Река на повороте переворачивает камни с бульканьем и шипением. Из-под воды как будто слышны голоса людей, чей-то невнятный разговор. Поднялся сильный ветер, я выхожу из палатки, чтобы закрепить штормовые растяжки. Через несколько минут грохочет гром и идёт сильный дождь. Хорошо, что я приготовил надежно укрытый от воды запас дров и сухой розжиг из пучка бересты и мха.
  21. Утром холодно от сырого спальника. Ни в шесть, ни в восемь, ни в десять утра солнце не появилось. Сплошной туман, который рассеялся ближе к одиннадцати часам. Развешиваю вещи и иду на разведку. Результаты неутешительны: на плавном левом повороте весь левый берег усеян расческами – упавшими в воду деревьями. Затем река слегка выравнивается и резко ныряет влево, поднимая брызги. На этом повороте шумит узкий и мощный завал из деревьев. С утра новая стратегия перемещения по реке. Главное – выжить самому и не утонуть, спасая плот. На втором месте по важности было бы неплохо сохранить необходимые вещи, чтобы протянуть в тайге несколько дней. А уж на третьем месте, если получится, провести плот с мотоциклом до устья Большой Лямпы, где она впадает в более спокойный Улс. Поэтому мотоцикл и плот будут идти по воде, а вещи я буду нести по берегу. Вычерпав воду из бубликов, от двух чехлов лопнувших баллонов делаю якоря с камнями, каждый весом килограммов 50-60, чтобы даже один из них смог удержать плот на основной струе. Так, попеременно передвигая якоря, удается переместить плот на правый, противоположный от расчесок берег. Медленно и методично вывожу плот до конца отмели. И, закрепив его на отмели якорем, с шестом перехожу Лямпу вброд. Обессиленный сижу на берегу, с меня струями течет вода. Неожиданно мимо проплывают двое туристов на резиновых лодках, один из них с собакой. Последний мне говорит то ли с восхищением, то ли с безмерным удивлением: “Ну, ты и путешественник!” Через пятьдесят метров первый турист на лодке упирается в завал, второй с собакой не может выгрести из струи и налетает на первого. Лодка встает на дыбы и переворачивается и падает на первого. Все скрываются за поворотом. Бежать сил нет. Когда я дохожу до поворота, там уже никого нет: ни людей, ни лодок, ни собаки. Надеюсь, что они выжили. Зря я, не взял спасжилет.
  22. По колено в воде аккуратно провожу плот мимо завала. Дальше по течению видна скала, в которую бьется река и уходит резко влево. Нужно перебраться на левый берег. Поднимаюсь с плотом метров тридцать вверх по течению, чтобы иметь больший запас для маневра. Вхожу в реку и, упираясь шестом в дно, дохожу до середины Лямпы, удерживая плот веревками. Меня сбивает с ног течением. Сильно мешает рюкзак на плечах, но всё-таки запрыгиваю на плот и, отталкиваясь шестом, уже не глядя, гоню неповоротливый корабль к левому берегу. Я уже возле берега, но течение здесь очень сильное. Слишком поздно замечаю торчащую корягу. Удар. Мотоцикл летит назад, я от толчка лечу вперед. Падаю в воду. Хватаюсь за плот и пытаюсь втащить его на мель перед прижимом. Плот на мели и вроде бы цел. Мотоцикл упал на мотосумку и лежит на ней колесами вверх, вязки удерживают его от дальнейшего падения. Нижний край тента зажат мотоциклом, верхний слетел и раздулся под водой, как парус, который тянет плот дальше по течению. Держу плот, чтобы он не уплыл и пытаюсь вытащить тент, но едва ослабляю хватку, парус утягивает плот. Толкаю неподъемную баржу, что есть сил на камни. Плот больше не двигается. Критическая ситуация стабилизировалась. Я цел. Сильно ноет левая голень, которую ударил о камни. Веревкой содрана кожа на большом пальце. У мотоцикла отпал ветровик, сломана ветрозащита рук, оба поворотника, погнулась лапка КПП. С огромным усилием ставлю мотоцикл вертикально и освобождаю мотосумку. Переношу вещи на берег. Метрах в двадцати есть хорошая полянка для лагеря. Там разбираю вещи. Слегка намок спальник и теплое термобелье. Всё остальное промокло насквозь. В честь удачного прибытия сегодня на ужин жаркое из свинины с овощами и душистый чай. Придя в себя, вновь окунаюсь в холодную воду и довожу плот с мотоциклом до лагеря, минуя скалистый прижим. Пройдено 750 м. Впереди ещё 1300.
  23. К тому моменту уже не было ни места, ни запаса грузоподъёмности мотоцикла. Мощность генератора мотоцикла 115 Вт. Мощность компрессора 150 Вт. При накачке какая-то часть ёмкости аккумулятора ушла на питание компрессора. Планировалось подзаряжать гаджеты и аккум запуском мотоцикла. Но его пришлось бы всё время приподнимать из лежачего положения с риском уронить в реку или перевернуть плот, поэтому (изначально) у мопеда вертикальное положение, минимальный запас бензина (остальное в канистре) и готовность к запуску. Но это в планах, в жизни же всё произошло совершенно иначе.
  24. Да, так и нужно было сделать, но я рассчитывал его периодически запускать, чтобы иметь источник зарядки гаджетов (чего я был лишён в прошлый сплав). Ну и, если положить мотоцикл, то на таком маленьком плоту места для жизни будет мало. Так, примерно , и было. Два запасных взорвались, и я подсчитал, что грузоподъёмность одного бублика (камера r15) примерно 50 кг. Пять бубликов - 250 кг. Утонуть не должен был, но осадка будет низкой. Да и какой выбор у меня был? Назад домой или вперёд. Я решил, что вперёд. А потом выбора и вовсе не стало.
  25. Часть вторая. Выжить. Серый пасмурный день. Переношу плот на руках по мосту на правый берег Большой Лямпы и туда же переезжаю на мотоцикле. После двух дней почти непрерывных дождей ещё не отошедшая полностью от весеннего половодья река шумит сурово и напористо. Приехавшие накануне рыбаки предупреждают о заваленных упавшими деревьями берегах и крутых поворотах с каменистыми прижимами. После погрузки мотоцикла на плот и увязки вещей смотрю вниз по течению реки в надежде понять, что меня ждет впереди. А впереди после прямого участка начинается правый поворот, на котором накопилась целая груда голых стволов с острыми сучками, которые прибило туда весной. Значит, план такой: иду до двух третей прямого участка, затем выруливаю на правый берег, выбрасываю якорь – картофельный мешок с камнями и аккуратно провожу плот мимо завала. Я оттолкнулся от берега, сказав: “Земля, прощай!” и плот стремительно несёт по реке. Слишком стремительно. Середина прямого участка промелькнула перед глазами. Начинаю выгребать, весло сгибается, не выдержав нагрузки, и приходит в полную негодность. Бросаю якорь, но плот так сильно разогнался, что мешок истирается о каменное дно в считанные секунды. Понимая, что меня сейчас бросит на бревна и утащит под стволы деревьев, прыгаю в воду, хватаю веревку плота и, то бегу, то плыву к противоположному от завала берегу. Выхожу на отмель. Трясет от адреналина и ледяной воды. Достаю примус, набираю воды в реке и, пока закипает котелок, срубаю в ближайшем ельнике шест. Меняю раскладку вещей: теперь у меня на плечах штурмовой рюкзак с деньгами, документами, средствами связи, небольшим запасом еды на пару дней, спальником и палаткой. На тот случай, если я не смогу удержать плот, и он от меня уплывёт.
×
×
  • Создать...