tim2813

Хе-хе. Точнее, кхе-кхе

В ходе дефектовки после жёсткого прохвата до Иремеля обнаружил, что снова лопнула рамка заднего крыла, которая служит для увеличения его жёсткости и крепления номера. Полагаю, что это мой косяк. Я проложил между рамкой и крылом брызговичок из резины 4 мм для защиты проводов поворотников и фонарика подсветки номера. Из-за этого брызговика рамка вставала с усилием. Постоянное напряжение и вибронагруженность узла сыграли свою роль и рамка лопнула, причем повторно и в новом месте. Рамку подварил. Вместо 4 мм листа сделал брызговик из резины 2 мм.

Мне, в этом плане, немного проще, чем остальному населению. У меня телевизора нет

Праздник начался в субботу. Температура неадекватности происходящего резко подскочила до 37,8 затем 38.8.Начал принимать наркотики в виде парацетамола, арбидола и чего-то там ещё.Обалдев от ситуации, совсем потерял нюх и пошел вразнос.Каждую ночь я путешествии: еду в крутую гору по душному лесу, падаю и пытаюсь снова ехать. После таких иллюзорных (хотя кто его знает, что есть действительность) физических упражнений ломит плечи, спину, поясницу и почему-то глазные яблоки. Похоже байк-шоу заканчивается, я больше не выдыхаю жаром, хотя это стоило усилий этому тщедушному телу. Но надеюсь, что оно мне ещё послужит

Снимаю шляпу

Не считал кол-во дней, километров, денег?

Что-то никто медиков не поздравлял. Или их нет среди нас? Медиков и будущих эскулапов с прошедшим праздником!

Спасибо! Надеюсь, что этот сезон ещё подарит нам всем возможность проверить мотоцикл и взглянуть на него глазами Джека Лондона.

Очередной приступ графомании https://www.china-moto.ru/forum/topic/22509-седло-богатыря/

Ночью налетел шквал. Тайга беспокойно шумела и свистела кронами деревьев. Изредка на палатку падали мелкие ветки, сорванные ветром. В перерывах между волнами лесного прибоя кто-то вздыхал в чаще. Может быть, это был Шурале - местный снежный человек? Деревья скрипели, стонали и общались между собой. Беспокойная мышь, привлеченная запахом еды, что-то пыталась разведать в рюкзаке, но запах железа и бензина отпугивал её. Утро выдалось солнечное и спокойное, лишь свежий ветерок, перебрасывающий легкие облачка над долиной, напоминал о ночном шторме. Быстренько наварив каши и сварганив кофе, я свернул лагерь. За упавшим деревом нашелся отличный схрон для моторюкзака. Чтобы отправиться налегке, я взял с собой только необходимые вещи: нож, спички, компас, карту, телефон, воду, небольшой перекус и запас теплой одежды. Теперь можно было смело выдвигаться в направлении Большого Иремеля. Воздух наполнял аромат цветов и трав. Большинство их названий я не знал, но это было совсем неудивительно, потому как здесь произрастает около 60 видов редких растений из Красной Книги. Из тех, что я видел раньше - это Горец змеиный и ядовитая Чемерица Лобеля. По мере набора высоты таежные заросли уступают свое место альпийским лугам, которые в свою очередь, сменяются криволесьем. На севере видны курумные осыпи горы Сукташ. Деревья становятся совсем крохотными, начинаются просторы горной тундры, на которых растут только стелющийся можжельник и карликовые березки. Через какое-то время тропа выводит к северному склону горы Большой Иремель, который отсюда кажется совершенно неприступным. Может быть, раньше я и решился штурмовать вершину "в лоб", но теперь, наученный опытом, помнил, что в горах нет прямых дорог. Да и горы с помощью дорог специально водят путника серпантинами и изгибами, чтобы он вдоволь надышался свободным ветром, пропитался ярким солнцем и, наконец, проникся этим простым и суровым духом. Подчас и путник этот, поднимая глаза от каменистой тропы, вдруг надолго замирает, заколдованный и завороженный мощью и величием древних камней. Двигаясь на северо-восток от вершинки горы Обзорной, я вышел на плато, где начинался непосредственно сам подъем на массив Иремеля. Особой сложности подъем не представляет, тропа размаркирована, но за пределами разметки часто попадается живой курум, с которым лучше не испытывать свою удачу. Чем ближе к вершине, тем яснее открывается вид на подкову Иремеля, состоящего из Большого на юге и гор Сукташ, Малый Иремель на севере. Резкий подъем курумника заканчивается и глазам предстает последний бастион скал. Преодолев и эту преграду взгляду открывается вожделенная цель подъема. Передо мной была группа из пяти человек и теперь они спешно покидали вершину, на которой дул пронизывающий холодный ветер. Я одел припасенные теплые вещи и выложил из-за пазухи теплый от подъема камень. Хотелось чего-то пожелать, того, о чем думалось там, у подножия. Но отсюда все происходящее внизу казалось совершенно мелким и не имеющим ни малейшего смысла. Ветер посвистывал во флагштоке и завихрялся где-то в скалах, создавая низкий монотонный звук "ом-м-м". Никакой преграды для взгляда больше не существовало и мысль летела до самого горизонта, распростертыми крыльями обнимая пространство. Ветер и воздух пронизывал каждую клетку души, и она летела, оставаясь на месте. На вершине Иремеля в день бывает больше сотни человек, в выходные еще больше. В дни летнего солнцестояния люди находятся здесь практически сутками. Несомненно, мне очень повезло, что я оказался здесь совершенно один. Я благодарен Иремелю за то, что он предоставил мне такую возможность, поэтому снова хожу по плато, окружающему пик, с легкой грустью прощаясь с этими камнями. Больше не задерживаясь, легко спускаюсь вниз, иногда показывая чудеса эльфийского бега по курумнику, а навстречу мне всё поднимаются новые группы, в основном, женщины, девушки и даже бабушки, почтенные отцы семейств в майках и сланцах, дети с музыкальным колонками через плечо. Здороваюсь со всеми и снова ухожу в тайгу, к подножию Ледяной горы, у которой лежит мой рюкзак. Пока я увязываю вещи из леса появляются две уставшие девушки-туристки с огромными рюкзаками. Я успел надеть наколенники и теперь натягиваю на себя черепаху, которую поленился оставить у егеря. Они с интересом спрашивают, что это такое, показывая мой космический костюм. Не моргнув глазом, отвечаю, что это новая разгрузочная система для переноски тяжестей. Пластины на черепахе позволяют распределять вес по всей спине, а также на грудь и живот. С нарочитой легкостью накидываю на себя свой рюкзак-колобок и, только исчезнув в кустах, снова сгибаюсь под тяжестью велорюкзака, не предназначенного для переноски на дальние расстояния. Достигнув входа в национальный парк, я забираю у егеря свой шлем, взамен оставляя ему свой запас сигарет, и отправляюсь в цивилизацию, "в суету городов и в потоки машин". После Новобелокатая асфальт заканчивается, а впереди снова дороги, полные пыли. К пыли Тюлюка снаружи теперь добавляется песчаная взвесь Ункурды, Шакарлы и еще каких-то полузабытых деревушек, которая проникает всюду. Особенно нелегко становится в сумерках и ближе к ночи, когда запыленный изнутри визор бликует от встречных авто и я еду практически вслепую, то и дело влетая в ямы, от которых кажется, что колеса будут овальными и мопед вот-вот развалится на составляющие. После беглого осмотра снова лечу по разбитому асфальту Нижнего Уфалея и после очередной дыры в асфальте нелитературными словами поминаю дорожников. Начавшийся дождь превращает возвращение домой в отступление и лишь усугубляет ситуацию. Ослепленный встречкой, вхожу в узкую, до полуметра, полоску срезанного асфальта, мотоцикл бросается в сторону и я едва не вылетаю из седла от такого кульбита. От неожиданности зажимаю руль и едва вписываюсь в поворот, в котором навстречу мне двигается Урал-лесовоз. Он отзывается на мечущуюся по дороге фару мотоцикла длинным гудком. Я всё же справляюсь с управлением, останавливаюсь и курю на обочине. Это даже не звоночек, только что для меня целый колокол прозвенел. До дома остается каких-то 200 километров, но нужно прямо сейчас сворачивать в лес и ставить палатку. Хорошо, что не так далеко отсюда живет Денис "Нандор", который решил избавить меня от темной мокрой чащи и приютил меня в своем доме. Уже утром я обнаруживаю, что крепление госномера не выдержало тех дорог, которые я выбрал. А богам дорог я преподнес в качестве жертвы регистрационный номер. Оставшиеся 100 километров до дома уже не были так богаты на приключения. Даже две засады областного ГАИ не смогли меня надолго задержать. Боги дорог хранили меня и вскоре я был дома. Уже в гараже я обнаружил лопнувшую спицу в заднем колесе и вновь сломанную рамку заднего крыла, но это были сущие пустяки, по сравнению с той грозой, что прошла мимо меня. И теперь, каждый раз, когда я вдруг начинаю суетиться и спешить по пустякам, я вспоминаю, как коршуны расправляют крылья и зависают над гребнем Иремеля.

Урал между Москвой и Магаданом.

Значит, нужно снять банку и трясти ей, как древний абиссинский вождь своим копьем.

Начинаю диагностику ... Попутно ставьте канистры с маслом - энергии этой передачи хватит для их зарядки Если серьезно, то пошатай-покачай, вывеси колесо, попробуй повторить это с маятником. Как уже говорил, присмотрись к рамке крыла.

Да ничего там сложного нет! Где тонко, там и рвется. Цепь постоянно трётся о ролик? Он скоро выйдет из строя. Ось маятника не смазана? Жди люфта. Давно проверял затяжку спиц? Жди лопнувших. Поставил новый аккумулятор и плюсовой провод натянулся в струну? Оторвётся. Тормозной шланг вылетает из паза на защите пера? Жди перелома защиты при резком торможении. Ездишь быстро по плохой дороге и сзади висит огромный лопух госномера? Приготовься варить рамку заднего крыла.

Есть слабые места у этого мотоцикла. Кто о них знает, тот вооружен. Полная разборка мотоцикла и сборка требуется только, если владелец страдает синдромом тревожного ожидания

Всего каких-то три с половиной километра пешего хода, но как же я пожалел, что не оставил мотоциклетную снарягу (запас бензина, запчасти, черепаху с коленями) у егеря при входе. Первые километра полтора мне дались особенно тяжело. Пот струился градом, капая с носа. Так я добрел до первой стоянки. Чем выше поднимаешься, тем легче дышать. Но сил уже хватало только на то, чтобы просто пыхтеть и топать по тропе, а не на то, чтобы думать о чем-либо. На второй стоянке и эти силы иссякли. Каждый лишний килограмм веса уже давно болью отзывался в плечах и спине, а тропа все не кончалась. Вскоре, она пошла с меньшим градусом уклона, а, может, я обрел второе дыхание, потому как легко проскочил третью стоянку и скинул ненавистный рюкзак на четвертой, с превеликим наслаждением упав в траву. Каково же было моё разочарование, когда я обнаружил, что из-за продолжительной засухи речка Карагайка пересохла и я остался без воды. Спустившись на триста метров ниже по руслу, я и там не обнаружил воды. Несолоно хлебавши, пришлось возвратиться на третью стоянку, где виднелась какая-то подозрительная лужа. А при такой жаре, это могло означать только одно - где-то рядом есть родник. Вернувшись на третью стоянку и снова забурившись в лес по еле заметному руслу, я нашел выход прозрачной и довольно вкусной воды. Поэтому именно здесь, у подножия горы Сукташ, на самой границе заповедной зоны я и решил разбить лагерь. Сукташ переводится, как "ледяная гора" и после захода солнца, температура стала стремительно падать. Быстро поужинав, я забрался в спальник, надеясь, что он не даст мне окоченеть этой ночью.

Вначале нужно уточнить про перенос ролика

Путь на Тюлюк - это 25 километров каменистой и пыльной дороги. Положение зачастую осложняется тем, что тени пробивающиеся сквозь кроны деревьев на обочине удачно маскируют расположение ям, которые мотоцикл на скорости в 70-80 км/ч проскакивает, на пределе возможностей подвески. Изрядное количество пыли медленно, но верно уничтожает ресурс цепи. При въезде в Тюлюк взгляд сразу приковывают вершины Жеребчик и Сукташ. Старинное село Тюлюк существует, во многом, за счет туристов. Здесь много баз отдыха, приютов и совсем нет заброшенных домов. Многие жители заняты заброской туристов на Иремель на своих "буханках" ульяновского производства. С юга на север через село протекает река Тюлюк, которая впадает на окраине в Юрюзань. Отсюда можно уйти на хребет Зигальга, Бакты, но мой путь лежит на Иремель и я отправляюсь туда вслед за одной из "буханок". Дорога, вопреки опасениям, оказалась совсем несложной. Возможно, из-за установившейся здесь надолго жаркой и сухой погоды. Но такая дорога кончается километров через пять, а дальше начинается путь, который доступен не всем внедорожникам. Здесь пешие туристы покидают свой трясучий транспорт. Всё же глубокие лужи давно высохли и Фаер с его внушительным дорожным просветом, неслышно булькая мотором, забирается все выше и выше. Перепад высот по карте составляет больше ста метров на километр этой дороги. Наконец, я достигаю въезда в национальный парк. Здесь мотоцикл придется оставить. Заплатив егерю за вход 200 рублей, записавшись в тетрадку, я оставляю ему шлем на хранение. Отсюда, по верхней тропе, начинается мой пеший маршрут длиной в 3,5 километра.

На блестку дней, зажатую в руке, Не купишь Тайны где-то вдалеке. А тут - и ложь на волосок от Правды, И жизнь твоя - сама на волоске. Омар Хайам. Наверное, идея посетить вторую по величине вершину Южного Урала - Иремель, приходит в голову каждому, кто начинает открывать для себя Урал и его пики. Гора Большой Иремель - священная для башкир, ещё не так давно ходить туда можно было только для совершения обрядов. Все изменилось в 70-80 годах двадцатого века, когда Большой Иремель становится Меккой для туристов. Мне каждая поездка напоминает плод, который нужно сорвать с ветки. Бывают недозревшие поездки, зеленые и кислые, когда ты не достигаешь её апогея, оставляя что-то "на потом". Бывают перезревшие путешествия, когда ты приезжаешь уже пресыщенный впечатлениями и окружающее мало тебя трогает. Я почувствовал, что созрел для Иремеля, и стал собираться в путь. Ночь, как всегда, перед дальняком, прошла беспокойно и бессонно. Утро встретило мелким грибным дождиком, который проводил меня в дорогу. Первая остановка случилась на берегу озера Киреты. Я всегда стараюсь останавливаться здесь. Именно отсюда, с Вишневых гор, красовавшихся на противоположном берегу, началось мое знакомство с Южным Уралом. Мимо Карабаша, имевшего не так давно дурную славу одного из самых грязных городов планеты, мне никак не проехать. Карабашский медеплавильный комбинат после шквального роста цен на цветные металлы, связанного с эпидемией коронавируса, похоже получил второе дыхание. Проезжая по новенькой асфальтовой дороге, мимо строящихся цехов, больше не приходится ловить мотоцикл на покрытии из черного абразива или ехать в облаке пыли за каким-нибудь самосвалом. Для жителей Карабаша новый завод, наверное, гарантия на постоянную работу. Но условия их жизни, похоже, совсем не изменятся. Двигаясь по окраине города, наблюдаешь, как маленькие дети играют возле пыльных палисадников у покосившихся избушек. Да и мотивация нынешних "хозяев жизни", вовсе не благополучие туземного населения, а исключительно нажива. А чистой воды и воздуха на наш век всем хватит. Следующим местом для остановки оказался Златоуст и расположенная на въезде в город Александровская сопка. Эта, расположенная на одном из северных отрогов хребта Уралтау, относительно небольшая вершина (843 м), стала известной после восхождения на неё цесарича Александра (в будущем Александра II). Несмотря на свою небольшую, по местным меркам, высоту, при подъеме на вершину пришлось изрядно попыхтеть, пробираясь через заросли и карабкаясь по сыпучему курумнику. Но нелегкий подъем награждает своим великолепным видом на лежащие рядом вершины хребта Таганай: Двуглавую сопку, Откликной гребень и Круглицу. Отсюда виден расположенный в распадке хребта Уреньга, город Златоуст. Миновав Златоуст и часть трассы М5, я делаю остановку в деревушке Меседа. Здесь асфальт заканчивается и начинается каменистый грейдер, ведущий вдоль хребта Зигальга в село Тюлюк, откуда уже начинается тропа на Иремель.

Спица заднего колеса. Как указывалось выше, подходят задние спицы от Рейсер Пантер 200/250. По всей вероятности этот же размер имеют спицы Иж Планета Спорт. Также на мотоцикл подходят спицы от Урала с уменьшением длины и нарезкой резьбы Ураловские спицы укорачиваются и конце спиц нарезается резьба М 4,5 x 0,75.

Может быть, что-то попало под винт дренажа и теперь он не держит?

Возможно, место расположения темы было выбрано мной неправильно. Эта тема посвящена встречам любителей китай-мото на Урале. Наверное, стоило разместить её в Тусовке.

Хороший у тебя товарищ

Они пасуют перед советскими ламповыми технологиями